missio
персоналии
события
сми о нас
исследования
проекты
издательство
образовательная программа
статьи
рефераты
ссылки
связаться
команда
сотрудничать
 "Интерньюс"И. Могли бы Вы назвать какую-нибудь передачу, которую вы постоянно смотрите, которая вам интересна? Д. «Большой ринг» на «НТВ плюс». И. А по традиционным российским каналам что-то Вы смотрите? Д. Я смотрю почти всегда «Намедни» Парфенова, иногда смотрю «Школу злословия». Нерегулярно новостные передачи. И. Вы назвали передачу Парфенова «Намедни». Чем она Вас привлекает? Д. По моей оценке – это лучшая новостная передача, отчасти новостного формата, но не полностью, в которой есть элементы телевизионной эстетики и искусства, в которой есть попытка, хотя и не всегда совершенно исполненная, проблематизации и показывания разных граней российской жизни, в том числе деревни, жизни молодежи, жизни рабочих. Не всегда это политические вещи, это именно те аспекты жизни, которых явно недостает телевидению. И более того, реальная жизнь, реальные проблемы, реальные задачи и решения, которыми живут российские люди. И этого катастрофически не хватает на телевидении, потому что все это выносится за скобки, а ядро составляют эксцессы, криминальные новости, международная политика, войны. И. Вы сейчас сказали, что передача Парфенова отображает реальную жизнь. Вы доверяете этим новостям? Они вызывают у Вас полное доверие? Д. Я дал высокую оценку этой передаче за эстетику, за телевизионное искусство. Такого рода оценки неправомерно рассматривать в плоскости доверия или недоверия. Более того, символическую коммуникацию вовсе не обязательно рассматривать в этих простых, крайних суждениях «верю или не верю». Их надо расценивать с точки зрения смыслового наполнения, производства новых символов, возможности задуматься, возможности получить полноценный набор подходов, точек зрения и т. д. У Парфенова можно увидеть иной взгляд. Это само по себе важно. Информационная палитра в какой-то степени достраивается в этой передачи. Это значит, что в передаче производится добавочная информация. И.А существует передача, которая Вам очень не нравится? Д. Нет, поскольку я их не смотрю. И. А было когда-нибудь, чтобы Вы включили телевизор и поняли, что эту передачу Вы больше смотреть не будете? Д. Нет, таких передач не было, потому что даже те передачи, которые вызывают скуку сами по себе, интересны в контексте их прочтения или их подачи данным каналом; или возможным интересом со стороны других социальных групп, который меня также интересует. Что-то может быть не интересно мне лично, но мне интересно, почему это включили в меню для других классов. Мне интересно, почему это интересно другим людям, и я через продукцию, подготовленную для них, лучше узнаю этих людей. И. Вы такие передачи смотрите постоянно или, раз увидев, понимаете, для какой аудитории они созданы, все для себя решаете и больше к ним не возвращаетесь? Д. Как только я исчерпываю свой интерес любого рода к этой передаче, в том числе, и такой косвенный интерес, в этот момент я перестаю ее смотреть, бывает ли это с первого раза или со второго. Ну, например, к числу таких передач относится передача Нагиева «Окна». Время от времени я ее включаю, и мне интересны не только прямые эффекты, но и косвенные, дальние гармоники этого ряда, дальние вспышки.И. Передача «Окна» интересует Вас только как знакомство с аудиторией, для которой она создается? Д. Да не совсем так. Я не готов выделить в передаче аспекты, которые интересуют сами по себе или интересуют в каком-то ином прочтении. Такое разделение мне кажется не очень эффективным. Это все равно, что разделить картину – вот этот мазок мне нравится, вот этот мазок мне не нравится. В этой передаче, как и во всех реалити-шоу, решается очень важная, очень полезная задача. Людям предлагаются жизненные сценарии, варианты стилизации их собственной жизни. Эта идея может быть реализована очень высоко, может быть реализована хуже. И от того, насколько она реализована, насколько острая проблематика вынесена на реальное шоу, зависит то, кто ее будет смотреть. Я считаю, что это очень полезно. И. Вы сказали «может быть реализовано лучше, хуже». А как, на Ваш взгляд, реализована программа «Окна»? Д.Программа «Окна» реализована хорошо. Некоторый недостаток в том, что интрига передачи очень быстро распознается. Возможно, «Окна», как и все телевидение, попадает в западню брендирования. В чем ловушка брендирования? Поскольку качество передач заранее не известно, и на телевидении нет никакого иного способа сигнализировать о том, что передача будет качественная, главный метод, который применяется – это брендирование. Передача должна быть узнаваемая, поэтому она должна длиться, чтоб как можно больше людей ее узнало, поняло и определило свое отношение к этой передаче. Поскольку передача должна длиться долго, а содержания надолго не хватает, это и есть основная проблема. С одной стороны, проект должен быть длинным, а с другой – у идеи нет длинного дыхания. Это то, что я называю ловушка брендирования. И. Т. е. «Окна» проваливаются на уровне сценария? Д.Она проваливается на уровне портфеля сюжетных ходов. И. Он очень узок, минимален, недостаточен? Д. Он недостаточен. Нельзя сказать, узок или широк безотносительно к тому тиражу, к тому набору отдельных передач, которые ты хочешь сделать. Я считаю, что если у передачи есть десять свежих идей – это очень много. Но если ты собираешься эту передачу воспроизводить каждую неделю два года подряд, то этого недостаточно. Чья это беда? Это беда той системы, в которой функционирует авторский коллектив и той системы сигнализирования о качестве, которая принята на ТВ. Мы не можем провести десять суперуспешных передач, вложив туда все свои новации, все находки, все изюминки, а потом перескочить на другой проект, потому что он останется неузнанным. И. В числе передач, которые Вы смотрите, Вы назвали «Школу Злословия», а «Окна», так или иначе, всплыли в разговоре о передачах, к которым Вы относитесь негативно. Д.Нет, я не сказал, что это негативная передача. И. Почему «Школу злословия» Вы смотрите, а об «Окнах» зашел разговор, когда потребовался ответ на второй вопрос? Д.Еще раз подчеркну. Я позитивно оцениваю все передачи класса «реалити-шоу». От передач наподобие «Школы злословия» они отличаются тем, что они функционируют иначе, они заполняют другую лакуну. Пожалуй, самую основную лакуну на российском ТВ. Мне кажется, телевидением недостаточно освоен дискуссионный формат. Очень мало передач, в которых квалифицированные собеседники могут внятно, неспешно выразить свое мироощущение, систему взглядов, предъявить свою логику. Это делается либо в новостном формате, либо в политически ангажированном формате, где понятно, что высказывания ведутся не с позиции знания, а скорее с позиции амбициозных, политизированных суждений, в основе которых не есть трезвая аналитика, а есть некая попытка отстоять политическую позицию, и здесь в ход идут уже частичные, локальные аргументы, остальные припрятываются, даже если они известны. Мало передач, которые предъявляют широкую палитру мнений, подходов, возможностей, – и это то, чему нашим продюсерам, авторам и авторским коллективам нужно учиться. И. Существует ли трезвая аналитика в передаче «Окна»? Д. Это к ней ни в коей мере не относится, но это и не должно к ней относиться. Это передача другого класса. Это все равно, что от юмористической передачи требовать трезвой аналитики. Это другие языки. И. Мы говорили о тех лакунах, которые эти передачи заполняют? Д. Лакуна демонстрации жизненных стилей, жизненных сценариев – это не есть аналитическая лакуна. Аналитический подход в ином. И. В передачах типа «Окна» заполняется лакуна говорения о жизненных проблемах? И что такое «трезвая аналитика»? Д. Нет. Понятие «трезвая аналитика» я применил к аналитическим передачам, к передачам, в которых компетентными людьми ведется беседа. Пример такой передачи «Школа злословия». «Окна» не есть пример такой передачи, потому что там не ведется беседа, там нет аналитики и там нет компетентных людей, но там их и не должно быть. Там показаны люди, как они есть, в жизненных ситуациях, которые им предложены. И. Для Вас события, о которых говорится в передачи «Окна» — это реальные жизненные события? Д. Нет, так нельзя сказать. И. Тогда что там происходит? Д. Там происходит моделирование жизненных ситуаций. Это совершенно не означает, что там показана жизнь как таковая. Больше того. Конечно, там показана не жизнь. Там есть все приемы, связанные с гипертрофированием, метафоризацией, актерством и т. д. Те не менее, у воспринимающей публики или у публики, которой это интересно, складывается впечатление, что дистанция от того, что там происходит, до их собственных задач не столь уж велика. Это весьма квалифицированное моделирование. Телевизионная картина мира. И. Следующий вопрос об образе современной России на ТВ. Могли бы Вы на примере новостных передач и, может быть, российских сериалов сказать, какой предстает с экранов ТВ российская экономика? Как о российской экономике ТВ говорит? Какой образ российской экономики складывается из новостных передач? Д. Мой ответ будет состоять из двух частей. Одна – несколько критическая по отношению к моей способности интерпретировать образ России, находясь внутри России. Для того, чтобы я мог интерпретировать образ глазами внешних наблюдателей, я должен быть в позиции внешнего наблюдателя и получать информацию об этом образе по внешним средствам. Поэтому я не буду говорить об образе России. Вторая же часть ответа состоит в том, что я знаю позицию Дондурея по этому вопросу и я с ней совершенно согласен. А именно, если говорить о бизнесе и о репрезентации бизнеса на Российском ТВ, то здесь, вольно или невольно, допущены колоссальные отклонения, и это становится все больше причиной роковых деформаций общественного сознания. Повторяю, я полностью солидарен с тем, что по этому поводу говорит Дондурей, и сам считаю так же. Обществу, об этом могу долго говорить, совершенно не показывается та гигантская созидательная работа бизнеса, которая на самом деле ведется. Тем самым, люди, многие из которых являются работниками, сотрудниками, устроившими свое личное благосостояние благодаря тому же бизнесу в коммерческих структурах, раздираются, приводятся в амбивалентное состояние. Они, с одной стороны, работают в этих компаниях, с другой стороны, им не помогают найти идеологические основания своего труда. Тем самым, они низводятся до людей, работающих как бы на ненавистный им класс. То, что достижения бизнеса, которым несть числа, никоим образом не афишируются средствами телевидения, не позволяет решать ключевые задачи государства. Бизнес, на самом деле, очень многим жертвует, очень многим рискует, тратит свои жизни, сжигает их как солому в этих перестроечных процессах, и оказывается, что это не оценено обществом. И. То, о чем Вы сейчас говорите, никак не отражается на ТВ? Д. Это никак не отражается на ТВ. Ни внутренняя борьба, ни интрига, ни суть предпринимательской деятельности. И та общественно полезная функция, которую выполняют менеджеры и предприниматели, никак не вычитывается из тех материалов, которые нам дают на ТВ. Мы имеем сейчас страшный дефицит, и эта проблема, кстати, перекликается с вопросом о том, что в СМИ не отражается реальная жизнь и реальная проблематика людей, производственная проблематика. С ТВ ушла производственная проблематика. Нам сейчас страшно, как это ни смешно, страшно необходимы производственные романы. Нам необходимы современные романы про сталеваров и т. д. И. В форме сериалов? Д. Я не беру на себя функцию указывать, в каком варианте. Это дело художника. Имеются в виду любые возможные на ТВ формы презентации. Это могут быть документальные фильмы, художественные фильмы. Но они должны показывать то, как страна, как разные регионы страны решают свои проблемы, как они живут. И здесь должны быть показаны позитивные примеры, позитивные образцы, которые могут послужить примером для других, которые могут обсуждаться, которые могут перениматься. Таких примеров очень много. Я знаю несколько ярчайших случаев, когда бизнес, окрепнув за границей, возвращается в Россию, создает здесь рабочие места, строит здесь заводы с нуля. Все это делается очень трезво, эффективно, логично, и об этом совершенно никто не говорит и не знает. Примеров много. И в типографском деле, и в кожевенной промышленности, и т. д. Фактически, главная роль менеджера, предпринимателя для общества совершенно не прояснена. Напротив, для общества создан образ таких упырей, которые каким-то нечестным, но до поры до времени простительным, образом экспроприировали активы и получают с них незаслуженную ренту. Но никто ни разу не сказал обществу и не объяснил, что когда эти активы эксплуатировались государством или красными директорами, то они, как максимум, были безубыточными. Как максимум. На самом деле, они проедали сами себя, паразитировали на амортизационных отчислениях и, в общем, деградировали на десять, двадцать процентов. А когда в той же роли красных директоров сменили предприниматели, то они обеспечили среднеотраслевую рентабельность на уровне тридцати, сорока процентов годовых. Из этого абсолютно достоверного и доказуемого факта следует, что та добавленная стоимость, которая лежит в центре предпринимательской миссии, весит ни много ни мало сорок процентов ВВП. И вот эти люди, эти художники в бизнесе, делают это. И об этом не говорится. А раз об этом не говорится и этого никто не знает, то, стало быть, эти люди не ценны, и ими легко можно пожертвовать. Вот и получается, что политическая активность и реальные действия определяются той системой ценностей, которая сформирована в обществе. И если мы не ведаем тех благодеяний, преемниками которых оказались, то нам легко бросаться этими людьми. Мы просто не знаем, что полезного они для нас сделали. Поэтому было бы очень полезно для общества, но это уже выходит за рамки интервью, на примере какого-нибудь локального региона показать всем, а что будет, если предприниматель, владелец бросит этот завод, и как быстро там те тысячи людей, которые на нем работают, побегут в собес, просить, чтобы им дали денег. Собственно, это уже немного показывается, но опять не интерпретируется в этом ключе. Мы остановились только на этом аспекте. Т. е. предприниматели, как особый класс людей, выполняющий незаменимую работу, которую за него больше никто не может сделать, лишены общественной поддержки. И в первую очередь, от телевидения, как наиболее эффективного средства в формировании общественных настроений и идеологий. И таких вопросов очень много. Мы не видим реальной жизни, мы не видим позитивного или негативного, но с соответствующей аналитикой. Это означает, что очень мало информации, которая действительно служит полезным целям, как индивиду, так и социальным группам и обществу в целом. И. А какой образ политической России Вы видите в новостных программах? Д. Здесь я могу только повториться. Во-первых, не мне судить о создаваемом вовне образе. Мне судить об этом образе изнутри. Мне, как внутреннему зрителю, как зрителю, который видит сразу две картинки: телевизионную и жизненную. И. Как соотносятся между собой эти две картинки: телевизионная и жизненная? Д. Об этом уже так много сказано, что я могу только к этому присоединиться. Телевизионная картинка покрывает не более пяти процентов важных аспектов реальности, в том числе, это касается и политического сегмента жизни. А если ты вынужден реконструировать реальность по пяти ее граням из ста, значит, безусловно, твоя реконструкция может представляться тебе либо безнадежно ущербной, и ты просто отказываешься от реконструкции, либо ты веришь этому, тогда ты превращаешься в зомбированного человека. И. Но Вы смотрите какие-то новостные программы, идут политические репортажи... Д. Напрасно это делаю. И. Почему у Вас такая реакция, расскажите? Д. Я уже ответил. Потому что нерелевантная информация. Она не глубока и очень стандартным образом отфильтрована. Те факты, которые мне преподносятся, ничего не добавляют к той картине текущего момента, которая у меня уже есть. Но зато я знаю о существовании многих других фактов, информацию о которых не дают. И. Как на российском ТВ сегодня говорится об истории России? Д. В новостных передачах, по моему впечатлению, история не присутствует вообще никак. На канале «Культура», который я смотрю, история, конечно, присутствует. И мне кажется, что она дается сейчас уже в современном, адекватном, взвешенном, позитивном ключе. Качество передач, как правило, высокое. И. Т. е. Вы доверяете той интерпретации истории, которую Вы видите на канале «Культура»? Д. Я принимаю это в расчет. Я не могу ответить на вопрос в той постановке, в которой Вы его задаете. Я не нуждаюсь в такой мыслительной операции, как доверие. И. А что является для Вас критерием передачи, если доверие Вам не важно? Что для Вас хорошая новостная передача? В чем Вы нуждаетесь? Д. Кроме факта, должна быть понятна репрезентативность этого факта, т. е. должно быть понятно, что это не просто факт, который воспроизведен по шаблону. Вот у нас есть шаблон, нам нужно каждый день сообщить о каком-то происшествии. Будет ли это встреча автобуса с локомотивом или падение самолета. Если он не упал на севере, мы посмотрим, а не упал ли он на юге. Это понятно. Шаблонизация этих фактов, под которыми нет подкладки, ничего мне не добавляет. И. Что такое для Вас подкладка? Д. Это то, что позволяет каким-то образом интерпретировать эти факты. И. Т. е. Вам не хватает аналитики? Д. Конечно. И. Аналитики со стороны людей, которые создают новости? Они не анализируют эти факты или анализируют недостаточно? Д. Я не уверен в том, что новостной формат предполагает аналитику. Скорее всего, не предполагает. Я считаю, что аналитический продукт состоит собственно в компоновке фактов. Вот по тому, какие факты компонуются, я вижу, что эта аналитика ведется тенденциозным образом. Я вижу, что эти факты не информативны. Я догадываюсь о существовании других фактов, но они не попадают в этот шаблон. Поэтому я ответил сейчас сложно. Аналитика словесная, развернутая невозможна в этом формате. Вся аналитика в новостном формате должна выражаться в подборе фактов. О чем говорят – это и есть уже продукт аналитики. То, как эта аналитика ведется, мне представляется неинтересным, потому что там есть несколько стандартных блоков. И. После разговора о российском бизнесе, политике, истории, если это все обобщить, можно ли сказать что-нибудь о том образе России, который предлагает современное ТВ? Д. Я могу наконец-то ответить на этот вопрос. У меня создается впечатление, что это достаточно пристойная, построенная по правилам картинка, которая, как решило руководство, почему-либо обслуживает его интересы. И. Чье руководство? Д. Телевизионное и вышестоящее. Вообще, руководство – это люди, принимающие решение в этой сфере. Кто это такие, это мы можем отдельно об этом поговорить. Так вот. Это пристойная картинка, созданная в соответствии с указаниями людей, принимающих решение. И она не более лицемерна, чем подобные картинки во всех мировых державах нашей весовой категории. Вот впечатление, которое у меня создается. И. Вы говорили о том, что на ТВ не освещаются достижения российского бизнеса, а существует ли сегодня на российском ТВ «герой»-бизнесмен, умеющий делать дело и достигший определенных успехов? Д. Вопрос риторический? Такого героя нет. Нужен он или нет… Как профанация, как единичный герой, выставленный на показ, конечно, не нужен. Мне кажется, что не нужен, потому что это быстро выхолащивается. Нужна целая тема об этом, в которой будет много разных героев. И бизнес-герой, героями могут быть и лидеры трудовых коллективов. В общем, все активные участники тех процессов, которыми живет общество. А процессы, которыми живет общество, главный процесс – это научиться работать по-современному, это догнать мировых лидеров. Вот основной процесс. Вот они показывают, а как они учатся работать по-другому? Вот забастовку шахтеров показать можно. А объяснить, что их уголь в двадцать раз дороже, чем они должны были уметь делать, это не получается. Почему никто не говорит об этом? Такая аналитика полностью отсутствует. Ее нет. Собственно, как нет всего, что претендует на более или менее полноценную аналитику, с разных сторон. Нет этого. Даже в самых актуальных вопросах, даже при желании невозможно найти нужную аналитику. Вот ярчайший вопрос, который год назад звенел – это вопрос о ядерных захоронениях в России. Это сложнейший вопрос, очень дорогой, интересный, важный для России. И я, специалист в области материаловедения, получивший образование по радиоактивным материалам, работавший на рентгеновских установках, не смог сформировать своего собственного мнения на основании доступной мне аналитики, а ведь вопрос много обсуждался. А он обсуждался не аналитически, а политически. Я хотел бы увидеть эту аналитику. Ее нет. Она не выдается. Что, в стране нет людей, способных высказаться на эту тему? Есть. Но не создается площадка, и они не приглашаются на эту площадку, где это могло бы прозвучать. Такие передачи нужны, а их нет. Нужны аналитические передачи, которые не просто показывают индюшачью борьбу клювами на поверхности, а которые показывают те реальные основания, по которым принимаются решения в пользу или не в пользу людей. В противном случае народ мобилизуется как такое пушечное мясо в этих разговорах. Люди выходят с лозунгами, пытаются протестовать или, наоборот, поддерживать, абсолютно не понимая процесса. Эти процессы не настолько сложные, чтобы о них нельзя было говорить более внятно. Но почему-то нет заказа на этот разговор. Это вопрос, почему? И. Вы сказали, что «героя-бизнесмена» сегодня на ТВ нет, а какие положительные герои существуют на телевидении? И есть ли они вообще? Д. Такие герои существуют. И совершенно понятны и уместны в этом качестве – милиционеры. Если взять последние сериалы – это симпатичные, деятельные, трезвые, не представленные в каком-то утопическом, образцовом виде, это реальные, нормальные люди, которых мы знаем в жизни. По крайней мере, они могут быть таким образом прочтены и увидены. И. Еще есть какие-то положительные герои на российском ТВ? Д. Если это передачи о художественной сфере, то это деятели искусств и культуры: режиссеры театров, сценаристы и т. д. И. А в политической жизни есть у нас положительные герои, создаваемые телевидением? Д. Так положено по штату. Это вопрос риторический. О политическом руководстве государства положено говорить позитивно. Это хорошо. И. А наш президент? Можно ли сказать, что он всегда выглядит положительным героем Д. Я считаю, что да. И. Т. е. он никогда не критикуется? Д. Дело в том, что в этом ключе даже не ставится вопрос. Он вне оценок. Он вне прямых оценок, соответственно, и вне критики. Но критика существует в газетах. И. А негативные герои существуют сегодня на ТВ? Например, можно ли сказать это о российском бизнесмене, является ли он сегодня таким отрицательным героем? Д. Есть разное телевидение. Мне сейчас вспомнилось, что есть канал «РБК», который подает бизнес исключительно в деловом ключе, таким, каков он есть. И. А наши основные каналы: ОРТ, РТР? Д. Здесь мое впечатление таково. Новостные, деловые передачи подают бизнес нейтрально, там нет полного эмбарго на положительный образ бизнеса. И. Сейчас речь идет конкретно о человеке из мира бизнеса. Д. В том числе и человек бизнеса. Там может быть предъявлен человек бизнеса таким, какой он есть, а уж какое впечатление он произведет на аудиторию – это его заслуга. И часто у него это получается. И. Т. е. не делают из него на ТВ негативного героя? Д. Не делают. Есть такие передачи, которые показывают внятных людей, имеющих отношение к бизнесу. А проявят эти люди свою внятность в ТВ-рамках или нет, это уже бывает по-разному. А вот что касается художественных передач на ТВ, там, наверное, можно найти этот крен, но это связано не с политическим заказом, а это связано просто с тем, что криминальная тема легко доступна, имеет самые простые средства художественного выражения. В первую очередь, я имею в виду сериалы. Эту тему легче всего эксплуатировать. Положительный герой не интересен, в художественном ключе. Отрицательный интересен. И. Т. е. отрицательный герой сериалов – это бизнесмен? Д. Конечно. Он, как правило, такой. И. Какие темы сегодня на российском ТВ считаются важными? О чем часто говорят с экранов телевидения? Д. Кроме того трехмерного шаблона: катастрофы, криминал, где президент и горячие точки, кроме этого шаблона, за его пределами есть несколько тем. Выплата зарплат и социальное страхование, спорт, знаковые события культурной жизни. И. А что считается неважным, о чем мало говорят на ТВ? Вы уже об этом говорили, хотите что-нибудь добавить? Д. Есть вопрос «о чем говорят» и есть вопрос «как об этом говорят». Я все время начинаю ответ с вопроса «как говорят». Просто обозначить тему в каком-то утрированном или узком ключе – это не значит о ней говорить. Это значит, наоборот, ее заболтать и утопить. Любую тему можно утопить таким образом. Сделать вид, что она звучит, а, на самом деле, она звучит не корректно. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, я буду говорить о темах, которые, на мой взгляд, не отражаются полноценно. И таких тем очень много. Тема здравоохранения. В обществе идет серьезнейший процесс – замена государственного здравоохранения на частное. Логика этого процесса никому не понятна, никому не известна. Что ожидает людей, какие издержки и выигрыши этого процесса? Что лучше? Вообще, как сейчас функционирует государственное здравоохранение? На мой взгляд, очень плохо. Намного хуже, чем раньше. Ужасно. И. И как это отражает ТВ? Д. Никак. И если говорят об этом, то неполноценно. Другой аспект – школы. Вопросы, стоящие на повестке дня у миллионов людей совершенно не отражаются ни в какой логике, а ведь это абсолютно не прозрачные сферы, непосредственно касающиеся каждого – либо детей, их надо отправлять в школы и воспитывать, либо твоего собственного здоровья. Сейчас в этих сферах создано много новых институтов, инстанций, новых агентов рынка для агентов этой сферы. Какие они? Как себя определить в этом поле? Совершенно никому не понятно. Даже если приложить большие усилия, в этом очень трудно разобраться. Нужны неимоверные усилия, чтобы что-то самому для себя сделать. И много таких сфер. То, о чем я говорил – позитивный промышленный опыт. И. Как на Ваш взгляд на ТВ представлено соотношение «Москва-регионы»? Д. Это все о том же. У нас есть возможность чуть-чуть почувствовать, краешком зацепить региональную тематику, когда в Воронеже убьют негра. А вот когда в Ростовской области будет приватизирована и построена гигантская маслоделательная промышленность, мы об этом не очень узнаем. Когда на Чукотке создается «Евростандарт», мы тоже об этом узнаем, но как-то очень вскользь. И. А как представлены российские народы, их культуры, конфессии? Д. На память приходит, пожалуй что, иногда самобытность северных народов. И. Вы видите, как их жизнь освещается на ТВ? Д. Да. Есть какие-то северные праздники, оленеводы, их проблемы. И. Где Вы это видите? Д. Это есть и в новостных, и в специальных передачах. В новостных передачах обычно этот сюжет эксплуатируется в период выборов, когда понятно, что вертолеты летают к каждому отдельному человеку. О народах говорят перед выборами. Но есть отдельные передачи. Если говорить о девяноста процентах той сотни национальностей, которые живут в России, то, конечно, они никак не представлены. Возможно, кроме канала «Культура», но я эти передачи, к сожалению, не смотрю. Но я их не только не смотрю – к сожалению, я еще понимаю: для того, чтобы сделать эти передачи качественными, нужно вложить туда очень много жизни, а телевизионный формат и телевизионный конвейер не предполагают таких инвестиций. Поэтому это очень сложная задача, до которой мы просто еще не доросли. И не надо браться за нее. Это все равно, что ребенку не надо поднимать штангу. И. А когда мы до этого дорастем? Д.Когда у нас будет больше денег. Когда мы выполним президентский наказ и удвоим ВВП. И. Т. е. это, в первую очередь, экономическая задача? Д. Безусловно. Все задачи ТВ – экономические. И. Как образ России соотносится с образом зарубежья? С образом Америки, Европы, Азии? Д. Начну с последнего. Образа Азии наше ТВ вообще не создает. Мы не знаем, что такое Азия. Я не думаю, что эта задача под силу какому-нибудь телевидению, не только нашему. По Америке и Европе иногда идут показательные, интересные сюжеты. Собственно, они всегда интересные. Какой-то образ они создают. Скорее всего, этот образ состоит в том, что у них тоже есть свои проблемы. И эти проблемы часто выплескиваются в виде человеческих столкновений, жертв и т. д. И. Когда говорят об Америке и Европе, говорят, скорее, о кризисных точках? Д.Тут важно понимать, говорят не о чем, а говорят на каком языке. Языку телевидения в первую очередь доступны факты и события. Поскольку бухгалтерские записи, которые ведет итальянский профсоюз, не являются событием… И. Какого плана факты и события интересны для российского ТВ, когда оно создает образ Америки? Д. Я вижу технические достижения, деятельность гражданского сообщества в Америке и его протесты. Я вижу факты, свидетельствующие о высоких возможностях СМИ и ТВ критиковать государство и политиков. И. А какой образ Европы складывается на российском ТВ? Д.Близкий к Америке. В близких координатах. Я сейчас говорю, как показывают. Какой образ выстраивается в этом показе – это отдельный разговор. Информационные фильтры в освещении Америки и Европы выстроены одинаково. И. Как Вы оцениваете язык сообщения новостных передач? Д. Он очень хороший. И. Можно сказать, что он адекватен? Д. Да. И. Какие тенденции изменения наблюдаются в последнее время? Д. Я отвечу мягко, не буду это раскрывать. Главная тенденция, которая видна невооруженным взглядом – это усиление идеологического влияния государства. Это проявляется во всем. И. Можно ли в данном случае говорить о цензуре? Д. Нет, здесь нельзя говорить о цензуре. Здесь надо говорить о более сложной форме цензуры – о самоцензуре. И. Вы говорите о самоцензуре. Она существовала год, два года назад, или это некоторое новшество? Или в последнее время эта тенденция усиливается? Д. Это тенденция усиления. Все прочитывают границы возможного. Они становятся уже. Они были и раньше, сейчас становятся уже. Это видно. И. Кто задает эти границы? Д. Эти границы вычитываются из показательных примеров, из показательной порки, которая устраивается по тому или иному поводу. Сами по себе границы в прямом виде, и запреты, и санкции, устраиваются, наверное, крайне редко, когда данный материал запрещается к производству или снимается с эфира. Я думаю, что львиная доля ограничений создается путем прецедентов. И. Что хорошего, что плохого в таком освещении реальности? Д. Сначала о положительном. Учитывая младенческий возраст телеиндустрии России нового времени, здесь создано высокопрофессиональное, качественное ТВ, которое заслуживает самой высокой оценки, с точки зрения текстов, подачи материала, и т. д. Это очень легко понять и заметить, зафиксировать этот высокий уровень, если посмотреть телевизионные передачи в других странах СНГ. Сразу же бросается в глаза просто другой уровень, глубокий провинционализм. И. А отрицательные моменты? Д. Любые оценки текущего состояния должны учитывать ту стадию роста, который проходит сейчас анализируемый организм. Еще раз о положительном. У нас, в целом, высокопрофессиональное ТВ. За него не стыдно. Об отрицательном мы говорили все это время. Очень узкая локализация тематики. И главный дефект такого информационного канала в том, что он формирует очень фрагментарное сознание. Эффекты этого идеологического оглупления бумерангом через некоторое время ударят по самому же ТВ. Т. е., перефразируя, что народ заслуживает своего правителя, я могу сказать, что ТВ сейчас, в данный момент заслуживает своего будущего зрителя. Поскольку в телевизионном поле участвуют не какие-то константные агенты со своими собственными характеристиками, а со стороны потребительской аудитории – очень мягкая, пластичная человеческая масса, то она изменяется в ходе тех процессов, тех воздействий, которые сейчас на нее оказываются. И эти изменения могут зайти достаточно далеко. Я не склонен к каким-то эсхатологическим прогнозам, но сейчас накапливается определенный груз издержек, потерь, которые потом придется мучительно преодолевать. Если не произойдет окончательного языкового разрыва. Т. е. сейчас, действуя на стартовых этапах своего становления, на этапах коммерческой самостоятельности и т. д., ТВ приводит к тому, что формируется некое сообщество Маугли. Телевизионное сообщество Маугли, которое приучивается некритично потреблять ту телевизионную жвачку, которую ему предлагают. Насколько будет трудно впоследствии отказаться от этой жвачки, от этих простых символов, от непонимания тех форматов, к которым сегодня не приучают, от нежелания слушать сложные тексты. Насколько будет трудно это приходить и насколько нынешнее поколение – а как известно, больше всего ТВ больше смотрят крайние возрастные группы, 14–20 с чем-то и постарше – так вот они сейчас становятся в определенной мере жертвой языкового программирования. Они превращаются в современных Эллочек Людоедок. Т. е. не безразлично, какого качества знаками, символами, информационными продуктами насыщается культурное, информационное поле. Лакуны и уплотнения телевизионной картины мира. И. Адекватно ли ТВ отражает окружающий мир? Д. Поскольку я сейчас только об этом и говорю, то я ограничусь простым словом нет. И. В чем именно эта неадекватность? Д. В том, что из ста граней отражается пять. И это означает, что ТВ предлагает нам позицию одного из слепых, который ощупывает слона со стороны хобота или хвоста. И. А должно ли ТВ отражать мир адекватно? Д. Мне никто ничего не должен. И. Вы хотите, чтобы ТВ отражало мир адекватно? Д. Хочу. Но ТВ как бизнес никому ничего не должно. В модальности «нужно» или «хочу» я отвечу «да». И. Какие области мира на ТВ представлены в избыточной степени? Д. Поскольку я легко справляюсь с этой чрезмерностью, то я ее не замечаю. И. Но Вы для себя это маркируете как чрезмерность? Д. Телевидение – это общественное благо. В экономической классификации телевидение – это общественное благо, для которого характерны два аспекта: открытый доступ – ТВ не может сегодня в эфирной новости сказать: «Ты меня не слушай», хотя должно было бы так сказать; и второе – неконкурентность по потреблению. Т. е. оттого, что я потребил это благо, Вам не стало хуже. Если я исчерпал интерес к какой-то форме презентации, это не значит, что я могу объявить: «Я уже понял, другим больше ничего не объясняйте». Чрезмерностью называется то, что навязывается тебе сверх твоих желаний и рецепций. Поскольку навязать мне что-то через телевидение трудно, то для меня нет этой чрезмерности. Я бы сказал по-другому. У меня есть сожаление, что я вынужден выключить телевизор, потому что там нет ничего интересного. Но я не интерпретирую это как чрезмерность данного сюжета. И. Какие грани мира на ТВ смещены, искажены? Д. На этот вопрос дано много ответов в экономической психологии. Оказывается, что люди склоны переоценивать риски тех трагических событий, коим они сами стали свидетелями. Люди склонны ничтожные риски переоценивать, большие риски недооценивать. Поэтому, когда ТВ постоянно демонстрирует катастрофы и криминальные ситуации, это занимает в сознании аудитории непропорционально большое место. Есть очевидные искажения. События презентуются таким образом, что в сознании они откликаются и занимают гораздо большее место, в десятки раз большее место, чем это на самом деле есть в жизни. Вот это и есть типичное искажение реальности, когда одна из ее граней выпячивается, другие скрываются. И. Можете привести пример из ближайших событий? Д. Зачем? И. Чтобы понять, как Вы на это реагируете? Д. Я не хочу приводить эти примеры. И тем самым лить воду на ту же мельницу и показывать, что и я тоже оказался подверженным этому влиянию. Не помню я этих примеров. Я их сознательно экранирую. И. Чего именно на ТВ сегодня нет? Д. Много можно говорить. Часть я уже назвал: здравоохранение, образование. Рабочего человека нет на ТВ. Мы не знаем, как живут рабочие, кто они такие. Кроме случаев, когда они погибают в шахте или им не выплатили зарплату. Вот этого мы не знаем. Здесь можно о многом говорить, но самое главное – не отражаются новая мотивация и настроения созидательной деятельности. Т. е., вроде бы, все задачи для страны ставятся так, что мы должны проснуться от спячки, мы должны найти верную организационную форму. Но вот как это делается, как это получается, почему это не получается, где это уже получилось – это никак не отражается. Все решение отдается на откуп высшему руководству, а собственно инициатива на местах не снабжается никакой поддержкой. То же самое касается сферы символического производства, не рабочих процессов, не работы фабрик, заводов, фермерских хозяйств, а символического производства. Как живет индустрия кино? Никто об этом не говорит. Какую проблему сейчас решает индустрия кино? В чем там основная интрига? И самое главное, это законотворческие процессы и подготовка новой генерации носителей правового сознания, без которых в России не возникнут ни новые правила, ни новые виды деятельности. И. Как, на Ваш взгляд, об этом возможно сегодня говорить на ТВ? Д. В международной экономике есть обширная дисциплина, которая называется «экономика закона». И все знают, что от качества тех или иных законов и от компетентности разработчиков этих законов зависит та эффективность, с которой будет функционировать все общество. И. Безусловно. Какую роль здесь должно играть ТВ? Д. ТВ должно показывать, как те ли иные законы оборачиваются выгодами или издержками тех или иных социальных групп и предприятий. И. И этого сегодня не существует? Д. Абсолютно нет. Предъявляются просто законы. Закон депутата Похмелкина. Вот такого типа. Задача российского общества формулируется, в первую очередь, как экономическая, как задача процветания и повышения жизненного уровня. Основная проблема в обществе – это то, что оно расслоено по жизненному уровню. Есть большие массы людей, которые страдают. И эти страдания нужно ликвидировать. И. Как ТВ может это сделать? Д. ТВ должно показывать, на каком пути происходит эта ликвидация. Какая польза происходит из этого. И в этом смысле работа символической сферы не показана на ТВ, не показано, как это делается. Есть уже готовые фильмы, готовые продукты культурного производства. Например, художественные фильмы, которые никто не хочет смотреть. А как же так получается, что мы, с одной стороны, пытаемся заставить кинотеатры показывать до 30-ти % отечественных фильмов, а с другой стороны, производим в год четырнадцать отечественных фильмов? Для такого рода просветительской, объяснительной работы и нужны те дискуссионные форматы, которых нет. Еще один аспект, который мало отражен. Это локальная, местная проблематика, что могло бы стать идеей локальных сетей и каналов. Т. е. предоставить человеку данного района, региона, улицы полезную информацию, чтобы он ее использовал в своей жизни. Н. Почему складывается именно такое ТВ? Чьим интересам отвечает подобная картина реальности? Д. Я не думаю, что она отвечает чьим-то интересам. И. Тогда почему складывается именно такой образ, который мы имеем сегодня? Д. Когда нет продуманной стратегии, когда не найдено решение, а действовать, тем не менее, нужно, отсюда и может случиться так, что деятельность, на самом деле, не отвечает истинным намерениям и истинным целям никого из участников. Ни государству не нужен глупый народ, ни ТВ не нужна невзыскательная публика, ни публике не нужно такое неинтересное ТВ (это в кавычках, потому что уровень интереса нельзя оценить). Безусловно, каким-то образом удовлетворяются интересы некоторых бизнес-участников. Это и люди, которые продюсируют, хотя это рискованный бизнес, и конкретные телевизионные менеджеры. И. Вы сказали, что сегодня на ТВ нет продуманной стратегии. Кем эта стратегия должна продумываться? Д. Тем, кто способен ее продумать. И. Что это за люди? Д. Вопрос «кто?» – это вопрос производный от вопроса «какими компетенциями должны обладать участники этой творческой группы». Поскольку эти компетенции очень разнообразны, то туда должны входить и представители бизнеса и менеджмента, и государство как клиент ТВ, и институт права, и экономисты, и т. д. На самом деле, должен быть создан специальный институт – инстанция, которая занималась бы этим. И. У Вас была интересная фраза «государство как клиент ТВ». Отношение государства и ТВ Вы расцениваете именно таким образом или это могут быть разные отношения? Д. Конечно, это могут быть разные отношения. Я сказал только о некоей идеальной конфигурации, в которой государство является действительно клиентом, получающим обслуживание от информационного канала. Понятно, что в нашей стране ситуация сейчас не такая. В нашей стране государство выступает скорее в роли заказчика. Поэтому можно говорить о государственно-коммерческом ТВ. Но это тема широко известная и обсуждаемая. Т. е. сейчас получилось так, что главным клиентом ТВ является политическая сила и телевизионные менеджеры, а также торговое бизнес-сообщество, которое эксплуатирует этот канал в интересах продаж. И. Кто и что в наибольшей степени влияет на ТВ? Кто в наибольшей степени является его автором? Д. (На уровне людей). Все влияют. И. Все влияют одинаково? Д. Без комментариев. Ну, конечно, не одинаково. Для того, что бы ответить на этот вопрос, нужно знать структуру негласных контрактов между этими людьми. Конечно, ключевыми фигурами являются руководители каналов и государство, но, в некоторых аспектах, от творцов передач многое зависит. Я думаю, что вся эта производственная тематика (говорю об этом в положительном ключе) вполне могла бы вписаться в те рамки, которые устанавливает государство. И тот факт, что она не вписывается, это всего лишь результат творческой неготовности. Они могли бы это сделать. И. А на уровне общественных тенденций? Д. Все влияет. И. Все более или менее одинаково? Д. Поскольку у ТВ есть два главных выгодоприобретателя – бизнес и идеология, то, соответственно, это и есть два главных фактора, определяющих его состояние. И. Как в формировании ТВ сказывается тип существования ТВ как бизнеса? Д. Это очень сложный и, на мой взгляд, неудачно сформулированный вопрос. Поскольку главным бизнес-механизмом на ТВ является продажа рекламы, и поскольку успешность этой продажи прямо определяется многочисленностью той группы, для которой ведется трансляция, то это приводит к тому, что ТВ вынуждено ориентироваться и потакать низшим вкусам, ориентироваться на самых несведущих и нетребовательных зрителей. Потому что их больше. Здесь мы сталкиваемся с парадоксальным фактом. Вообще говоря, ТВ маркирует качество своих произведений, своих передач, путем разного их размещения в телевизионной сетке. И это для рынка хорошо. Т. е., хотя ТВ – «общественное благо», и, казалось бы, все передачи вроде бы бесплатны, но, на самом деле, за каждой передачей стоит разный рекламный бюджет, разная совокупная длительность рекламных пауз. Поскольку эти паузы оплачены вниманием потребителя, то разные фильмы и передачи оцениваются в разную сумму затрат на внимание, в разные информационные издержки. Это легко пересчитать и в долларах. Такие оценки есть на западном ТВ. Поэтому цена, которую выплачивает зритель, для разных передач разная. Где-то это одна минута его внимания, где-то полчаса. Т. е. телевизионный рынок единственный из всех тиражных индустрий культуры умеет маркировать ценность своей продукции в глазах потребителей. Парадокс состоит в том, что он эту ценовую иерархию ставит вверх тормашками. Если на всех других рынках, когда ты хочешь потребить что-то редкое, хорошо сделанное, ты платишь больше, то здесь все наоборот. Ты платишь за то, что бы потребить низкокачественный продукт, предназначенный для массового потребления. Вот основной парадокс. Что следует из такой вынужденной ориентации ТВ как бизнеса на продажу рекламного времени?! – а то, что мы имеем на ТВ крайний дефицит высоких образцов. При отсутствии высоких образцов или при их минимальной концентрации не выстраивается вертикаль вкуса. Т. е. для потребителей, для зрителей, для публики, для телевизионной аудитории не выстраивается маршрут развития вкуса, не дается возможность сравнения, чтобы люди могли развиваться. Соответственно прогресс символического качества идет с трудом, хотя и идет. Вот основная проблема. Условия и правила, которые бизнес реализует в телевизионном поле, мотивируют его вразрез с интересами общества. Это типичная ситуация, когда частные интересы противоречат общественным. Возникают издержки в виде деградации вкусов, в виде формирования не человека культуры, а человека псевдокультуры. Формируется, если пользоваться школьной метафорой, группа второгодников. А их же как-то придется выпускать, а как их выпускать, когда они постоянно торчат на одном и том же материале. Здесь включается очень сложная логика. Казалось бы, ТВ должно поставлять то, что нравится, за это будут платить, а зрители привыкают к тому, чтобы получать удовольствие от того, что им поставляют. ТВ промывает в сознании людей определенные каналы, по которым пускается эта телевизионная вода и сменить русло очень сложно. Вот в чем проблема. И. Что такое ТВ как средство влияния? Д. Это средство политической борьбы, что совершенно очевидно. Поскольку ТВ – ключевой информационный канал, то тот, кто управляет пропускной способностью этого канала, в том числе, и в политических аспектах, предъявляет обществу те или иные партии, течения, взгляды. Это, конечно, сильнейшее средство манипулирования. Достаточно обществу показать лидеров политического процесса и аутсайдеров, даже если они таковыми не являются, чтобы побудить к тем или иным результатам голосования. Никто не хочет оказываться в проигрыше даже в голосовательном турнире. Мы все это прекрасно знаем. И. Как «ТВ как бизнес» и «ТВ как средство влияния» взаимодействуют между собой? Д. Они прекрасно уживаются. Идеологическая, политическая рамка задается сверху. Внутри этой рамки есть безопасные, безобидные поля, которые заполняются продукцией, ориентированной на широкий вкус. Это так называемые процессы рационирования. Сверху задают что можно, а что нельзя, в рамках заданного у менеджеров есть степень свободы. И в этих рамках уже начинают работать интересы бизнеса. Хотя, безусловно, творческие амбиции все равно прорываются кое-где. Но они прорываются с огромным трудом, их мало. Это цветы, растущие на асфальте, – чахлые и редкие. И. Как ТВ как бизнес и ТВ как средства влияния соотносятся с ТВ как источником норм, идеалов, ценностей? Д. ТВ влияет на формирование норм и идеалов. Какого бы сорта информация не была, она как-то влияет на нормативы, как и любая привычка. На вопрос, каким образом эти сферы пересекаются я ответить не готов. Оценка взаимоотношений ТВ и общества. И. Как влияет ТВ на общество и на человека? Д. Все, что я говорил раньше, мне кажется, звучало несколько избыточно критически. ТВ выполняет полезную глобалистскую работу. Вообще говоря, именно ТВ так или иначе служит усваиванию людьми новых слов, символов, международных практик, и т. д. Вопрос только в концентрациях, в пропорциях. Все, о чем я говорил, это скорее обозначение возможных тенденций. Повторяю, российское ТВ – высокопрофессиональное и качественное. И надо сказать, что все новые слова, формы выражения, формы поведения так или иначе на ТВ представлены. Единственная проблема – в эффективности этой информационной коммуникации. Сегодня выход годного и коэффициент полезного действия, который, мне кажется, может быть рассчитан как хорошее время, как качественная информация по оценке самого реципиента, и время, потраченное на ТВ, – вот эта пропорция сейчас должна быть увеличена. Сейчас она слишком низка. Слишком много информационного шлака. И. Такая картина мира скорее улучшает состояние общества или скорее ухудшает его? Д. Если говорить о строительстве современного общества, о вступлении на европейский путь развития и успешному продвижению по этому пути, то, конечно, ухудшает. Если говорить о другой общественной стратегии, тут возможны другие оценки. И. В чем именно ухудшает, если выбрать Вашу стратегию? Д. В том, что не всякому обществу нужны критически настроенные, аналитические, высокоразвитые члены. Кто-то должен подметать полы, работать на тяжелых работах, и эти работы невозможно выполнить, если у тебя в голове культурный космос высокого класса. Вполне возможно, что определенные формы символического порабощения в определенных общественных стратегиях уместны. Иначе опасности возникнут там, где их просто никто не знал. Когда все станут художниками, дизайнерами… И. Вы считаете, что ТВ может так тотально повлиять на человека и сделать из него художника само по себе – без школы, без семьи? Д. Отвечу точнее. Художника ТВ сделать не может. Но заложить недостижимые идеалы, заложить отвращение к тому способу существования, который действительно соответствует данному человеку, оно может. Оно может исказить систему самооценки, систему ценности настолько, что нехудожники по натуре откажутся быть сталеварами. Потому что это настолько дезавуировано в системе общественных ценностей, это сталеварское или официантское и т. д., что люди, которые, вообще говоря, к такой работе приспособлены, просто по соображениям крайней непрестижности будут кончать жизнь самоубийством. Т. е. амбивалентность, доведенная до крайней степени. Без меры художественное ТВ может насаждать, в свою очередь, такие эталоны, которые, вообще-то, полезны лишь элите. И. То, о чем Вы сейчас говорите, сегодня присутствует на российском ТВ? Д. Конечно присутствует. Вся деятельность, связанная с изображением индустрии моды, красоты – такая. Вся деятельность, связанная с бодибилдингом – исключительно такая. В ней сложная, тонкая подоплека, настроенная на цели бизнеса. Все, что формирует и обеспечивает усвоение недостижимых стандартов, запредельных стандартов, конечно, увеличивает напряжение как в отдельной судьбе, так и в обществе в целом. Поэтому, когда я говорю об аналитичности и о критичности, о художественности, то это всего лишь попытка уравновесить чашу весов, но это совершенно не означает, что победа должна быть только на этой стороне. И. Верен ли, на Ваш взгляд, тезис, что «ТВ не соответствует ожиданиям общества»? Д. Да, верен. Я просто улавливаю социальную атмосферу. Да, все хотели бы, чтобы было лучше, чтобы было интереснее. Но это не мешает согласию потреблять то, что предлагается за неимением альтернативы. И. В чем именно ТВ должно соответствовать этим ожиданиям? Д. Оно должно вовлекать в большей мере зрителей в творческую работу. Зрителю должно предлагаться участие в этой игре. Он должен работать. Сейчас на его долю остается лишь несложная, привычная работа узнавания. По сути, это все означает, что ТВ в наибольшей мере предлагает формы траты времени, формы простого время препровождения, которые позволяют, в общем, убить время. Предлагаются очень простые формы временнОй траты, приводящие к безболезненному, но и бессмысленному проживанию отрезков времени. Формы же, которые требуют от зрителей встречной активности, время передачи, в результате которой возможен личностный рост по разным направлениям: и получение новых сведений, и расширение своей художественной компетенции, и проживание новых чувств, и т. д. Вот эти формы дефицитны. И это все чувствуют, именно это и говорится, когда высказываются претензии в адрес ТВ. К таким формам относится все то, что позволяет считать ТВ искусством. Всюду, где есть искусство, где есть эстетика, где происходит смыслопорождение, таких форм мало. Н. Такая картина мира скорее улучшает состояние человека или скорее ухудшает? Д. Не любого, но на того массового зрителя, который есть, наверное, ТВ действует негативно. Но есть категория зрителей, которая имеет средства защиты против негативного воздействия и умеет извлекать ценное из ТВ. Поэтому главная задача в налаживании инструмента навигации в телевизионном поле. Ведь, в конце концов, смотрение ТВ не является принудительным. Оно принудительно лишь постольку, поскольку зритель не умеет выбирать. Я практически не сомневаюсь, что если бы кто-то, даже я, имел стопроцентную успешность в выборе передач, представленных сегодня на российских каналах, то можно было бы набрать полноценное культурное меню. Сегодня в предлагаемом наборе есть почти все, что нужно. Только добраться до него довольно сложно. Это и есть проблема выбора. Проблема навигации. Издержки выбора нужного тебе телевизионного продукта состоят в том, что ты должен просмотреть много ненужного, прежде чем нападешь на свое. И вся проблема ТВ может решаться на пути новых информационных технологий, технологий сертификации воспринимаемого качества передач, только включенных во благо аудитории. Сегодня эти информационные технологии, в том числе вся телеметрия, включены в пользу бизнеса. И. Что такое благо аудитории? Д. Это удовлетворенность аудитории. Нравится, не нравится. А если говорить точно экономически, то это эффективность потребления ТВ. И. Актуальна ли сегодня, на Ваш взгляд, тема ответственности ТВ перед нацией?
Д. Конечно. И. В чем состоит эта актуальность? Д. В том, что ТВ воспитывает национальный характер. Создает образцы и установки, которые выливаются в траекторию российского развития как государства. И. Можно ли сказать, что сегодняшнее ТВ ответственно перед нацией? Д. Да. Я бы сказал, даже более, чем какое-либо другое явление или деятельность в нашей жизни. Потому что на постиндустриальном этапе уж точно бытие тождественно сознанию. И сегодня сознание встает впереди этой телеги. И. Может ли ТВ изменяться в тех направлениях, которые мы с Вами затронули? Д. Конечно, может. И для этого должны быть реформированы правила, и ТВ должно быть помещено в силовые поля, которые создают другие участники. В эту игру, в которой сейчас действует государство, телевизионные менеджеры и рекламодатели, должно быть включено сообщество культурных потребителей или сообщество зрителей. Сюда должен быть включен потребитель – и правила, законы, институты должны быть нацелены на то, чтобы зритель мог реализовывать свои права. И. Каким образом зритель может реализовывать свои права? Д. Для этого должны быть созданы новые правила. Есть две главных линии. Первое. Зритель должен получить возможность осмысленно выбирать в ТВ сетке. Он должен получить инструмент навигации, позволяющий ему с большей вероятностью получать желаемый продукт. Это очень сложно, потому что информационные продукты не распознаются до потребления. Их надо сначала просмотреть, но тогда ты уже потратился. Нельзя получить оценку до потребления. Должны быть включены другие формы ТВ телеметрии. Я не буду вдаваться в суть, только намечу генеральную линию. Зритель должен включиться в этот процесс на правах участника, от которого реально что-то зависит. Например, он должен получить возможность, и такая возможность легко реализуется, платить деньгами, давать такие сигналы деньгами, которые потом лягут в основу действия телевизионщиков. Зритель должен получить возможность платить за те передачи, которые ему нравятся, или платить за передачи, чтобы в них было меньше рекламного времени. И это означает, что должны появиться платные каналы ТВ и должно развиваться кабельное ТВ. У зрителя должен быть выбор, какой валютой он хочет расплачиваться и какую степень свободы он может себе позволить. Либо он, в крайнем случае, смотрит все подряд, и платит этими бесчисленными рекламными паузами, которые приводят не только к тому, что теряется время, но и к тому, что теряется художественный смысл произведения. Либо он сам формирует сетку своего персонального ТВ-вещания, выбирает лучшие передачи и платит производителям, которые в этом случае не смогут получить деньги от рекламщиков. Вот это – генеральная линия эволюции ТВ, но это еще не все. Это еще не будет работать само по себе. Бесплатный канал или платный, но если ты не знаешь качество передачи заранее, то ты не знаешь, сколько тебе за нее платить. Должны появиться формы обмена зрительским опытом о воспринимаемом качестве. Это очень легко сделать. Если на минуточку представить себе, что ТВ-аудитория откажется хотя бы на два часа от ценности одномоментного узнавания, если кто-то согласится узнать о чем-то на два часа позже, то отсюда возникнет возможность передачи зрителей первопроходцев к последующим зрителям их зрительских оценок. Стоит это вообще смотреть или нет. Известно, что в США нет новостных передач после половины седьмого вечера, а европейское ТВ резко сокращает объем новостей. Это означает, что, не жертвуя своей жизненной информированностью, не упуская ничего существенно важного, я могу получать информационные продукты с неким опозданием. Эта идея абсолютно инструментальная. Она может быть реализована. Принцип понятен. Все потребляют одно и тоже, но не синхронно, а следующая волна потребления может так или иначе узнать, понравилось ли это предыдущим. Главным принципом модернизации телеметрии должна стать служба ТВ-аудитории, а не бизнесу. Если эту линию эффективной аттестации воспринимаемого качества разными группами сложить с бизнес-предложением платных каналов, локальных сетей. Я еще предполагаю, что необходим дайджест-канал, который будет покупать уже отсортированные и специализированные по вкусовым комьюнити блоки и предлагать их. В совокупности – бизнес-дифференциация предложения: хочешь, плати временем, хочешь – деньгами, хочешь – формируй свою сетку. Вот это и будет по настоящему действенным буксиром, который потащит всю индустрию в нужном направлении.
|
Комментарии:к данной статье нет комментариев |
