missio
персоналии
события
сми о нас
исследования
проекты
издательство
образовательная программа
статьи
рефераты
ссылки
связаться
команда
сотрудничать
 , Эльдар Халиулин."Интеллигент"Деньги в храме искусстваПроект "ТЕАТРОН" Фонда научных исследований «Прагматика культуры». Есть одно установление, которое, если мне не изменяет память, соблюдается католиками, но почему-то игнорируется православными: не торгуй в храме Господнем. Однако оставим в стороне религиозный дискурс, пусть этим занимаются богословы, а попробуем с некоторым пристрастием рассмотреть следующий момент: почему зачастую слово «культура» служит своего рода символом бескорыстного служения, словно творцы, удостоившиеся лицезреть полеты муз, композиторы и поэты, певцы и актёры, живут лишь духом святым и, аки птахи небесные, не заботятся о пропитании? Брюзгливая складка у рта при слове «деньги», поза гения, демонически далекого от матерьяльных притязаний и расхожие фразы вроде: «Ах, я о высоком, а вы мне о презренном металле», – пожалуй, так выглядит стандартный набор приёмов, имеющихся в арсенале у некоторых, с позволения сказать, работников культуры и тружеников пера. Как правило, эти деятели обречены на то, чтобы пожизненно крапать в стол романы в жанре «из непонятого», втайне от самих себя рассчитывая на благосклонность потомков, или же, в несколько ином случае, иметь с десяток ценителей, состоящий из «друзей и родственников Кролика». Деньги же в их понимании несовместимы с духовными ценностями и существуют лишь для того, чтобы злокозненно разрушать ауру Возвышенного. В худшем случае подобное отношение к деньгам разновидность ханжеского лицемерия, маска, прикрывающая действительные устремления и способ избежать возможных обвинений в «коммерциализации». Ни в коей мере не пытаясь оскорбить в лучших чувствах (пока ещё?) непризнанных гениев, позволю себе замечание: сами по себе деньги не несут никакого негативного заряда, будучи всего-навсего инструментом измерения. Более универсального способа определить ценность вещей и явлений человечество пока ещё не придумало. Вопрос лишь в том, насколько правомерно применение денежных знаков в той сфере, где, на первый непритязательный взгляд, они вроде бы и неприменимы. Возьмём, к примеру, театр. В советское время это заведение с гордостью называлось «храмом искусства» и существовало на государственные субсидии. В новую эпоху, по вполне понятным причинам, «кормушка» прикрылась, и сотни театров оказались на грани банкротства. Экономические причины этого «безобразия» вполне объективны. Во-первых, театр вид искусства, обладающий повышенной время- и ресурсоёмкостью: для полноценной постановки спектакля требуются целенаправленные усилия труппы и слаженный труд многих людей: декораторов, костюмеров, и т.д. Во-вторых, количество театров на душу населения явно превышало (и, очевидно, превышает) реальный потребительский спрос. Не секрет, что большинство театров остро нуждаются как в государственных субсидиях, так и в помощи со стороны спонсоров и попечительских советов, и что, наконец, грамотная репертуарная политика и качество исполнения постановок в значительной мере способствуют выживанию театров в условиях рынка, но всё это – тема отдельного разговора. Несправедливость заключается несколько в ином: сегодня культура (и театральная культура в частности), будучи поставлена в жесткую зависимость от законов бизнеса, вынуждена играть по этим правилам. И едва ли не первое (но далеко не очевидное), на что обращает внимание пытливый ум исследователя, работающего на ниве экономики культуры, это наблюдаемое единообразие цен на театральные билеты. В кассе театра за те же деньги можно приобрести билет на лёгкую комедию, не требующую от зрителей никаких движений души, и получить полное духовное очищение, пройдя через горнило клокочущих на сцене страстей в острой драме, поставленной рукой Мастера. И если в мире «вещном», подчиненном простой логике бытия, цена утилитарного предмета, будь то шкаф, стол или стиральная машина, сигнализирует о качестве товара, то почему цены на билеты в театр не обладают этим полезным свойством? Вдобавок ко всему, приобретая билет, театральный зритель невольно принимает участие в лотерее, если повезет, спектакль не вызовет у него разочарования. То есть, налицо информационная асимметрия: производитель культурных благ – театр – обладает всей полнотой информации о предлагаемом товаре, в то время как потребитель тратит время и деньги едва ли не наугад. Мнение критиков здесь не играет особой роли: хорошо, если профессиональный и искушенный театрал опубликует в газете максимально объективное мнение о спектакле, но где гарантия, что его оценка совпадёт с мнением конкретного зрителя? И так ли много их, профессиональных и искушенных? Нет, скорее, удручающе мало. Как сказано классиком, таким же профессиональным и искушенным, «узок их круг». И тогда возникает ещё один вопрос: а зачем люди вообще ходят в театр? В ПОИСКАХ КРАСОТЫ И СМЫСЛА. «Сделайте мне красиво!» – вот он, лозунг человека, потребляющего культурные блага. Зритель ведёт охоту за новыми смыслами, впечатлениями и переживаниями. Зрелища издавна приравнивались к хлебу насущному и были важной составляющей жизни социума во все времена, причём качество этих зрелищ – вопрос вторичный. Субъективная ценность, «ценность для меня», это единственный приоритет, которым любой человек руководствуется в выборе культурного досуга. Довольно часто восприятие одного и того же культурного произведения различными людьми отличаются множеством нюансов. И нет смысла спорить о том, чьи вкусы предпочтительнее, проблема в другом: в силу сложившейся традиции потребитель культуры каждый раз покупает «корову», о достоинствах которой он не имеет ни малейшего представления, либо его информированность настолько туманна, что не имеет ничего общего с действительностью: смутный образ, неясный асфодель, и только. И тут самое время вспомнить старую истину – потребитель всегда прав. Если потребителю не нравится «корова», то он имеет право её не приобретать. Более того, чаще всего, практически, любой человек может чётко выразить своё итоговое впечатление, пусть даже всего в двух словах: «полная муть!» или «высший класс!». Но причём тут «храм искусства»? Несколько слов о «е»: с декабря 2003 года по апрель 2004 на театральных площадках Москвы проходил необычный эксперимент под названием «». Инициатором этого мероприятия выступил фонд научных исследований «Прагматика культуры», известный своими оригинальными идеями и нестандартными приёмами в изучении экономики культурных благ, автором эксперимента профессор А.Б. . Суть эксперимента «» заключалась в следующем: зрителям, купившим билет в театр, предлагалось оценить время, проведённое за просмотром спектакля, в денежном эквиваленте. Перед входом в зал участникам эксперимента вручался конверт с шестью десятирублевыми купюрами. Предлагаемая трансакция выглядела таким образом: публика была абсолютно свободна в том, чтобы распорядиться деньгами по своему усмотрению, вплоть до присвоения всей суммы, но в случае согласия дать свою денежную оценку зритель должен был заполнить анкету и доложить в конверт, либо изъять из него от 10 до 50 рублей. По итогам денежного голосования каждый замеряемый спектакль получал среднюю денежную оценку. Эксперименту с деньгами были подвергнуты 22 спектакля в 13 театрах, в социологических замерах приняло участие свыше 1600 человек. Одна из основополагающих идей, положенных в основу эксперимента «», состояла в том, что зритель сигнализирует о своём впечатлении постфактум, т.е. уже после спектакля, и выражает свою оценку в дензнаках. Получил удовольствие плати, не понравилось можешь частично компенсировать свои издержки. Механизм двухстадийной оплаты заключается в следующем: изначально зритель платит за место в зале, а после спектакля решает для себя, с какой суммой он может расстаться или же какую компенсацию вправе потребовать. Логично? Да, но как быть с временными затратами (или, говоря экономическим языком, трансакционными издержками)? Так или иначе, за «хлебозрелища» потребитель расплачивается «времяденьгами», и если одну составляющую, деньги можно попытаться как-то компенсировать, то время, фактор принципиально невосполнимый. И вот тут-то и возникает понятие «качество времени», ёще один важный ключ эксперимента. Зрителям предлагалось не просто доплатить или изъять деньги, но совершить денежную операцию, которая стала бы результирующим выражением их мнения о личном времени, затраченном на посещение театра. Таким образом, театр получает от зрителя обратный сигнал, итоговую оценку качества предлагаемой продукции. Полученные в итоге социологических замеров цифры выглядят весьма красноречиво: подавляющая часть зрителей (около 93%) отнеслась к эксперименту ответственно и не стала забирать предложенные средства. 20% участников дали отрицательную оценку своего времени, а доплатили за пребывание в театре 33% зрителей. Треть респондентов признала идею постфактумной оплаты состоятельной и позитивно отнеслась к новаторскому способу оценки. Любопытно, что лидерами «денежного рейтинга» стали спектакли, успех которых в рамках проводимых замеров был довольно предсказуем. И, напротив спектакли тех театров, что ещё не успели обзавестись своей публикой и сформировать репертуарную политику, получили отрицательную денежную оценку. Впору испытать гордость за то обстоятельство, что столь свежий подход к проблеме потребления культурных благ впервые в мире был сделан именно в России. Однако «» – это отнюдь не финальная точка неких изысканий в области культуры, а, напротив, начало грандиозной работы по созданию навигационной системы, построенной на принципе постфактумных денежных оценок. Как будет выглядеть эта система и скоро ли мы сможем стать её полноправными участниками, ответы на эти вопросы пока ещё не своевременны, поскольку исследования в этой области на данный момент прошли стадию полевых испытаний. Важно то, что подобная навигационная система должна стать уникальной площадкой как для формирования сообществ по вкусам, так и для выражения итоговой потребительской оценки. Критерий универсален, ваша оценка, выраженная в деньгах. Представьте себе следующее: прочитав книгу или посмотрев кинофильм, вы обращаетесь к оператору с просьбой зачислить на ваш счёт или снять с него сумму, соответствующую вашей персональной оценке: «Булгаков Михаил Афанасьевич, ‘‘Мастер и Маргарита’’, плюс 50! И даже больше, если это можно». Привлекательность «метода а» заключается и ещё в одном немаловажном достоинстве: фактически, "a propos" утверждается, что любое произведение искусства имеет право на существование, даже если его потребляют хотя бы несколько человек. «Презренный металл», говорите? Нет, красота в глазах смотрящего. Если верить изысканиям футурологов, будущее культуры как раз и заключается в формировании и развитии сообществ по вкусам, фэндомов и прочих образований, составляющих спектр самых различных мнений и интересов. И ваше персональное мнение имеет несомненный вес: храму искусства нужны и творцы, и критики, и потребители. Братья Стругацкие, «Град обречённый»: «Всё лучшее, что придумало человечество, за сто тысяч лет, всё главное, что оно поняло и до чего додумалось, идёт на этот храм. <…> Каждый кирпичик этого храма, каждая вечная книга, каждая вечная мелодия, каждый неповторимый архитектурный силуэт несёт в себе спрессованный опыт этого самого человечества, мысли его и мысли о нём, идеи о целях и противоречиях его существования… <…> У храма есть строители. Это те, кто его возводит. Затем, скажем, <…> жрецы – это те, кто носит его в себе. Те, через души которых он растёт и в душах которых существует… И есть потребители, те, кто скажем так, вкушает от него… Это же очень здорово! Ведь храм без потребителя был бы вообще лишён человеческого смысла».
|
Комментарии:к данной статье нет комментариев |
