Даниил Шабашов. Тезисы.
Представим основные стороны вопроса, поднятого в предложенной статье, в виде следующей таблицы:
1. Законность.
Требования РАО в общем случае правомочны. Однако, процессуально дело можно склонить в ту или иную сторону. (Кстати, публичным по логике ст. 2 Закона об авторправе считается исполнение независимо от того, слышал ли его кто-то).
2. Почему именно маршрутки.
Это скорее пиар. Искали там, где светлее. Маршрутки в настоящее время привлекают внимание, вызывают интерес у публики, что отражается на всем, связанном с ними, таким образом, сделана пиар-акция, затронувшая, в том числе, и авторов, потенциально заинтересованных в контактах с РАО.
3. Экономическая основа.
Бизнес-модель, основанная на подобной схеме, используется в развитых странах уже достаточно давно и доказала свою эффективность. И хотя в настоящий момент развитые страны подошли к некой критической точке и находятся очень близко к смене парадигмы (в силу развития технологий), в развивающихся странах – в частности, в России – данные этапы становления системы защиты интеллектуальной собственности еще предстоит пройти.
4. Техническая сторона.
Как отмечается в самой статье, непосредственно с маршрутками практически трудно реализуема. Однако, это возможно.
5. Этическая сторона.
Это бизнес, в мире происходит то же самое – выжимается вся возможная прибыль из имеющейся модели.
Выводы (перспективы): данная статья поднимает вопросы не просто связанные с юридической стороной, но и затрагивает фундаментальные экономические механизмы, лежащие в основе защиты любой интеллектуальной собственности, а не только музыкальных произведений. Основываясь на этой статье, можно отметить ряд экономических аспектов, затрагиваемых в дискуссиях об авторском праве, порождаемых самой природой такого товара, как музыкальное произведение, которое является частным случаем так называемого информационного товара или блага (что корректнее с экономической точки зрения), обладающего, в определенной степени, свойствами неконкурентности и неисключаемости.
1. Основное заблуждение: «двойная прибыль» поборников авторских прав. Сначала они получают отчисления на авторское вознаграждение с контент-провайдеров (радио, теле, кабель, Интернет), а потом с потребителя (слушателя), уже купившего законно данный контент у них. Однако, это не так. В силу особенностей товара, который в общем случае называется информационным (практически нулевая стоимость копирования, и неограниченность копий, неисключаемость в потреблении и т. п.), акт потребления совершается с разными товарными единицами, то есть в человеческом сознании происходит ассоциирование информационного товара и материального, купив материальный товар один раз, человек в общем случае вправе им распоряжаться по своему усмотрению, и он переносит это на инфо-товар. Например, купив диск с музыкой и включив ее в своем кафе (или купив радио), покупатель опирается на то, что диск его. Это бесспорно. Но САМА услуга заключается в прослушивании данного произведения и является отдельным товаром – да, он такую услугу купил, и он вправе ей воспользоваться, однако никто не давал ему права оказывать эту услугу другим. По аналогии с материальным товаром это все равно, что купить стул, и начать делать и продавать посетителям такие же стулья. (Инфо-товары – прямо-таки фантастический рог изобилия: товара столько, сколько захочешь сделать).
Именно то, что при копировании не возникает значимых издержек (предельные издержки равны нулю), возникает ощущение, что акта его копирования (воспроизводства) не было, и это все тот же товар. Именно поэтому законодательством большинства стран (особенно, вошедших в конвенции) устанавливается, что при публичном исполнении авторское вознаграждение должно выплачиваться независимо от того, бесплатен вход или нет.
В частности, владелец маршрутки не отчисляет процент с дохода автозаводу, а, к примеру, владелец клуба не отчисляет процент с дохода дизайнеру именно потому, что не является дилером или распространителем этих вещей, он не «клепает» газели и не воспроизводит интерьер. Ведь в таком случае нарушение авторских прав очевидно.
В случае с музыкой он именно этим и занимается, он тиражирует купленное БЛАГО! Прибыли у авторов не двойные и прочее, они местами значительно завышены (в случае мегазвезд), но и часто очень низки у малоизвестных исполнителей, что отнюдь не говорит о качестве. 2. Каким образом идет распределение полученных авторских. Это вопрос технический и, в то же время, достаточно непрозрачный, что и вызывает большое количество негатива, направленного против организаций, аналогичных РАО. Формальность отчетов, которые предоставляются в РАО, в том числе, одна из причин.
3. Почему крайним оказывается потребитель?
Закон (в случае публичного исполнения – в том числе, в маршрутке) не говорит о том, что должен платить слушатель (многие почему-то ставят себя на место слушателя и считают, что угроза направлена против них). Платить должен тот, кто оказывает услугу. Включать или не включать авторские отчисления, к примеру, в стоимость входа в кафе – дело владельца кафе и его конкурентное преимущество – в случае, если он этого не сделает.
4. О жадности.
Стойкое негативное отношение у публики вызывает желание авторов получать за однократно сделанное вечную прибыль, учитывая срок действия авторских прав. Однако, дело тут не в авторах, а в экономических закономерностях и в корпорациях, скупивших их права и, разумеется, стремящихся к максимальной прибыли.
Серьезный недостаток авторских прав в том виде, в котором они существуют сейчас, это срок их действия . Неоднократно в экономических работах доказывалось, что срок действия негативно сказывается на распространении, выступает тормозом развития, дает завышенные преимущества владельцу прав. А главное, приводят к ухудшающему отбору в силу того, что общества по защите прав и корпорации стремятся извлечь монопольную прибыль из них, что ведет к дискриминации как авторов, так и потребителей и к снижению общего качества продукции.
Фактически, человека принуждают покупать низкосортную продукцию. Высокоинтеллектуальные произведения становятся недоступными, а в итоге – часто невостребованными. Наступает цепная реакция. Творец начинает деградировать и "гнать попсу" ради получения хоть каких-то денег. Замкнутый круг, кольцо жадности. Это на их совести.
Сделаем оговорку. Что, неужели все авторы такие? Нет. Автор, напротив, может быть заинтересован в большем признании и, следовательно, большем распространении своего творения, но он должен получить вознаграждение. Вполне честно взять деньги с телевидения, кино, радио, которые на этом могут сделать прибыль уже для себя, и, в то же время, сделать бесплатным некоммерческое использование. Это получило сейчас наибольшее распространение в индустрии программного обеспечения. В музыке можно привести пример группы ППК. Однако, музыкальная индустрия монополизирована, и дело не в косности гигантов типа РИАА, а в их желании извлечь максимум прибыли.
То есть, необходимо стремится к демонополизации рынка, к передаче ответственности и на авторов, и на потребителей.
По музыке вообще:
Бизнес-модель распространения музыкальных произведений устаревает в силу того, что достигнута некая критическая масса в общественном сознании, и технологии копирования получили массовое распространение.
В результате значительно снизилась резервная цена, которую потребитель готов уплатить, к примеру, за диск. Снижение объемов продаж дисков связано именно с тем, что появились другие носители, а вовсе не с пиратством. Диск выполнял функцию исключаемости, но он перестал быть массово востребованным носителем, так как появился другой – интернет. А там другие соотношения стоимости копирования, вероятности быть пойманным и, следовательно (согласно экономической модели пиратства, которую можно привести ниже), равновесной цены, при которой установится некий равновесный объем пиратства.
Новые бизнес-модели, в частности, музыкальные интернет-магазины, показывающие ошеломительные результаты, основаны на том, что у покупателя уже есть средство воспроизведения и его не интересует физический носитель. Они основаны на том, что легче заплатить 99 центов, чем пойти и взять у соседа или найти пиратскую версию, то есть радикально снижена цена потребления за счет исключения из схемы физического носителя, а исключаемость в потреблении достигается техническими и экономическими стимулами.
В чем же проблема Пиратства?
Простое принятие законов об интеллектуальной собственности не гарантирует, что они будут соблюдаться.
Незаконное копирование – естественная проблема, связанная с самой природой товара. К счастью, есть смягчающий фактор.
Чтобы купить незаконные копии, потребители должны знать, где найти эти копии. Но чем более масштабно пиратство, тем более вероятно, что оно будет обнаружено.
Это означает, что есть некое равновесие: разумные усилия по соблюдению законности приводят к относительно малым масштабам пиратских действий.
Вывод из простой модели:
В стране, где технология обнаружения нарушителей авторских прав отработана плохо, вероятность быть пойманным мала, имеет смысл вводить достаточно большой штраф. В стране же, где вероятность обнаружения высока, той же цели можно достичь с помощью меньшего штрафа.
Вопрос: почему в разных странах такой разный уровень пиратства?
Ответ кроется в экономике и ее истории.
Есть много стран, где пиратство просто необузданное. Данные показывают, что чем более низкий доход на душу населения в стране, тем больше сфера, охваченная пиратством. Что неудивительно. Менее развитым странам нечего терять при пиратском производстве, и они не имеют ни ресурсов, ни предрасположенности вкладывать капитал в правоприменение.
Тот же самый эффект обнаруживается и в практике охраны окружающей среды. В общем, чем более низкий на душу доход, тем менее страна обеспокоена экологией. Как только доходы на душу населения растут, появляется обеспокоенность чистотой окружающей среды. Если доходы на душу населения достигают 5,000 $ и более, появляется политика, связанная с экологией. См. Coursey [1992] и Grossman и Krueger [1991].
Тот же самый эффект происходит и с интеллектуальным пиратством. Поскольку страны становятся более богатыми, их желание иметь местный контент увеличивается. Но поскольку они получают все больше и больше произведенного на местном уровне, потребность в защите интеллектуальной собственности становится все более очевидной. Когда применение законов об интеллектуальной собственности расширяется, в выигрыше оказываются и внутренние и иностранные производители.
Тайвань – один из примеров. Они до недавнего времени отказывались подписывать Международное Соглашение об Авторском праве. До этого Тайвань был печально известен в сфере нарушений интеллектуальной собственности. Однако, как только страна стала преуспевающей и развила большую издательскую деятельность, они присоединились к международному соглашению с целью обеспечения (гарантирования) рынка для их собственной издательской деятельности и печатающей промышленности. Сейчас на этот путь становиться Китай, радикально увеличивший наказание за пиратство в сфере производства брендов до 3–5 лет лишения свободы.
История международного авторского права в США – поучительный пример того, что ожидать от сегодняшних развивающихся стран.
Конституция США дала Конгрессу полномочия разработать законы, регулирующие интеллектуальную собственность. Первый национальный закон об авторском праве вышел в 1790 и предусматривал 14-летнее авторское право, но только для авторов, которые были гражданами или резидентами США. США расширили срок авторского права до 28 лет в 1831, но снова ограничили защиту авторского права только гражданами и резидентами.
Эта политика была уникальна среди развитых стран. Дания, Пруссия, Англия, Франция, и Бельгия имели законы, учитывающие права иностранных авторов. К 1850-му только США, Россия и Османская империя отказывались признавать международное авторское право.
Преимущества этой политики для США были весьма существенны: они имели публику, жаждущую книг, и издателей, которые были счастливы издавать их. А в Англии имелось уже готовое предложение. Публикация в США была фактически безрисковым предприятием: то, что хорошо продавалось в Англии, могло хорошо продаваться и в США.
Американские издатели платили агентам в Англии, чтобы те приобретали популярные работы, которые моментально переправлялись в США и уходили в набор. Конкуренция была очень острой, и первый издавший имел преимущество только в течение нескольких дней, прежде чем сам становился объектом копирования. Острая конкуренция ведет к низким ценам. В 1843 Диккенсовский сборник Рождественских гимнов стоил 6 центов в США и 2.50 $ в Англии.
В течение девятнадцатого столетия сторонники международной защиты авторского права лоббировали Конгресс. Они выдвинули пять аргументов в защиту своей позиции: (1) это более морально; (2) это способствует появлению местных авторов; (3) это предотвратит копирование англичанами американских авторов; (4) это устранит жестокую внутреннюю конкуренцию; и, (5) это способствует появлению более качественных книг.
Только в 1891 Конгресс рассмотрел международный акт об авторском праве. Аргументы, выдвинутые в пользу акта, были фактически те же самые. Хотя аргументы были те же самые, результат был иным. В 1837 США нечего было терять из-за нарушений авторского права. К 1891 они уже могли много получить от международного авторского права – взаимные права, предоставленные Британией. На первом месте была растущая гордость за американскую литературную культуру и признание того, что американская литература может только процветать, если будет конкурировать с английской на равных условиях. Единственная группа интереса, которая была оппозиционно настроена в отношении международного авторского права, это союз наборщиков. Изобретательное решение этой проблемы состояло в том, чтобы подкупить их: Акт об авторском праве от 1891 расширил защиту только на те иностранные работы, которые были набраны в США! (Это условие оставалось в силе до середины шестидесятых!) Нет никаких сомнений в том, что США были экономически заинтересованы в пиратстве английской литературы на ранних стадиях становления государственности так же, как экономически заинтересованы Китай и другие развивающиеся страны в пиратстве музыки и видео в настоящее время. Но поскольку эти страны растут и развиваются, стремясь к преобладанию местного контента, они, вероятно, будут следовать тем же путем, что и США, и ограничат иностранную конкуренцию, чтобы стимулировать внутреннюю промышленность.
Общеэкономическое пояснение:
Информация – это общественное благо.
Чистое общественное благо и неконкурентно, и неисключаемо в потреблении. Неконкурентность означает, что потребление одного человека не уменьшает количество, доступное другим людям, в то время как неисключаемость означает, что один человек не может исключать другого человека из потребления рассматриваемого товара.
Классические примеры чистых общественных благ — блага, подобные национальной обороне, маякам, радиопередачам, телевидению и т. п.
Эти два свойства общественного блага весьма различны. Неконкурентность свойственна непосредственно самому товару: то же самое количество обороны, услуг маяка и радиопередач доступны каждому в области, обслуживаемой по сущности этим товаром.
Исключаемость – это нечто другое, так как это зависит, по крайней мере, частично, от правового режима. Например, телевизионные передачи в Англии поддерживаются налогом на ТВ: те, кто не оплачивают налог, юридически (но не технологически) исключены из просмотра передач. Точно так же передачи кабельного телевидения могут быть зашифрованы, и потребуется специальное устройство, чтобы расшифровать их.
В этом отношении, это «просто» юридическое соглашение о том, что обычно частные блага обладают исключаемостью. Если я хочу, чтобы другие не были допущены к «потреблению», например, моего автомобиля, то должен использовать технологию (типа замков) или законные полномочия (типа полиции), чтобы предотвратить это.
Даже в таком классическом примере, как уличное освещение, фонари могли бы быть сделаны исключаемыми, если бы кто-то действительно хотел бы так сделать. Например, предположим, что фонари работают только в инфракрасном спектре и требуются специальные очки, чтобы воспользоваться преимуществом освещенности улиц (юмор). Или, если кажется что это слишком проблематично, города могли бы предлагать «лицензии уличного освещения», покупка которых требовалась бы, чтобы пользоваться этой услугой. Те, кто не выходят после наступления темноты, не обязаны их покупать. Это не так надуманно, как кажется. Coase [1988] описывает как английские власти собирали плату за услуги маяка, рассчитанную на основе маршрутов океанских судов.
Исключаемость – это не неотъемлемое свойство блага, частного или общественного, а скорее общественный выбор. Во многих случаях дешевле сделать блага типа уличных фонарей универсально доступными, нежели делать их исключаемыми через технологию или по закону.
Эти наблюдения имеют свое значение и для информации. Информационные товары, по сути, неконкурентны в потреблении из-за мизерной стоимости воспроизводства. Однако, исключаемы они или нет – зависит от правового режима.
Большинство стран признает законы об интеллектуальной собственности, которые позволяют информационным товарам быть исключаемыми в течение ограниченного времени. Постоянные интеллектуальные права собственности привели бы к стандартным потерям от монополии. Срок (время) – только один из параметров защиты интеллектуальной собственности, другие: "степень новизны", в смысле стандарта, требуемого для новинки, и "степени широты", в смысле, как широко интеллектуальные права интерпретируются. Различные формы ИС имеют различные комбинации этих характеристик; например, авторское право защищает выражение идей в течение весьма длительных периодов (до 70 лет), с низкой степенью новизны, но в узких рамках.
Было проведено очень много экономических исследований патентов и способов защиты интеллектуальной собственности. Отмечено, что изобретения часто являются некой совокупностью, и чем короче патент, тем меньше стимулов изобретать, но возможно появление большего количества изобретений благодаря возможности опираться на более ранние изобретения.
Несколько авторов, к примеру, Dasgupta и Stiglitz [1980] и Гильберт и Newbery [1982], признали, что характер (природа) "приза" патентов ведет к социально расточительному дублированию усилий. Патентная система приводит к гонке, которая может заставлять фирмы тратить на ускорение их открытий большее количество ресурсов, чем было бы оправдано соотношением выгод и издержек.
Предположим, например, что несколько исследовательских команд были на грани важного открытия – возможно, того, которое было бы следующим логическим шагом в хорошо известном направлении исследований. Предоставление победившей команде долгосрочных исключительных прав просто потому, что они были слегка быстрее, чем другие в исследованиях, может привести к большей монополистической власти, чем необходимо, чтобы стимулировать инновационное усилие, и замедлит темп будущих изобретений.
Гораздо меньше существует исследований экономики авторского права. Первая проблема в том, что существующие сроки авторского права выглядят слишком длинными с экономической точки зрения. Экономические сделки при обычном проценте на 30 или 40 лет в будущем имеют незначительную ценность, так что сроки авторского права в 50–75 лет кажутся слишком длинными, чтобы основываться на экономическом расчете.
К тому же, не так давно, в конце 1960-ых, авторские права в США охранялись на протяжении 28 лет. Каждая последующая реформа закона об авторском праве увеличивала этот срок.
Противоречие состоит в том, что каждому продлению срока предшествовали существующие авторские права: даже при том, что никто не желал бы заключать серьезную сделку с возможным наличным потокам на 50 лет вперед, владельцы истекающих и все еще ценных авторских прав имели существенный экономический стимул расширить и продлить их.
Сроки и условия защиты ИС
В общем виде «Закон» об интеллектуальной собственности, как правило, устанавливает базовые права собственности для пользователей, а лицензирование и другие формы контрактов могут определять и другие условия.
Производителю (творцу) приходится идти на интересный компромисс: более либеральные условия будут увеличивать ценность данного информационного товара для его потенциальных пользователей, но также уменьшат проданное количество.
То есть лицензия на информационный товар, который может быть разделен, перепродан, архивирован, и т.д. будет стоить больше чем на тот, с которым такое сделать невозможно. Однако, разделение, перепродажа и архивирование и т. д. потенциально уменьшают конечный спрос на информационные товары. (Интерфакс).
Грубо говоря, более либеральные условия увеличивают ценность информационного товара, смещая кривую спроса вверх. Однако, либеральные условия также уменьшают продажи товара, перемещая спрос по кривой.
Максимизирующий прибыль выбор условий лицензирования должен балансировать эти два эффекта. Другие способы достижения исключаемости
Установление прав собственности – не единственный способ решения проблем с интеллектуальной собственностью.
Второй путь состоит в том, чтобы увязать информационное содержание с товаром, который является исключаемым благом. Действительно, традиционные средства для передачи информационных товаров, типа книг, документов, видеокассет, компакт-дисков и так далее являются одним из типов такого увязывания (пакетирования услуги). Только один человек может читать книгу в определенный момент, так что исключаемость – не такая уж большая проблема.
Hо это не работает для исключительно цифровых информационных товаров, так как сам способ получения не имеет значения, но последние достижения в технологии – вроде криптографических пакетов – играют подобную роль, увязывая информационный товар с исключаемым идентификационным механизмом. Стоит отметить, что существует мощное общественное движение против подобной практики, основанное на убеждении в том, что с легально купленным цифровым товаром владелец волен делать все, что захочет, и привязывание к какому-либо носителю (а следовательно, и вполне определенной фирме) нарушает его свободу выбора и воли.
Третий способ обхода проблемы "исключаемости" — использование ревизий или статистического отслеживания. ASCAP и BMI выполняют данную задачу для музыкальной промышленности, в то время как Центр Проведения расчетов Авторского права имеет дело со средствами печати, отслеживая практику фотокопирования в течение времени и устанавливая ежегодную плату.
Четвертый способ обхода проблемы состоит в том, чтобы воспользоваться ей и увязать информационный товар с информацией, которую производители хотели бы распространить как можно шире, то есть рекламой.
К примеру, звучащая в фильме «Ночной дозор» композиция группы «Ума Турман», которая кончается словами: «…все на просмотр картины второй». Если воспринимать это как рекламный ролик, то согласитесь, как-то странно требовать у слушателя оплаты за его воспроизведение.